Сериал "Исаев": борьба плохого с худшим

25 октября 2009

Народ баюкают виртуальной криминальной утопией. Никакого реализма тут нет и в помине. Никакой правды жизни тут не завалялось. Зато навалом иллюзий ясности жизненных проблем и форм борьбы с ними. «Исаев», видимо, нервирует этической неясностью.

Опубликованы убийственно плачевные рейтинги, которых никак не ждали ни создатели проекта «Исаев», ни те, кто делал на него ставку.

Больше всего зрителей из всей актуальной сериальной продукции у «Террористки Ивановой», что по Первому каналу. «Исаев» от неё сильно отставал с самого начала. И после первого дня показа, когда у юного Штирлица было хотя бы 27-29%, скатился на 21% ко второму дню, а позже продолжил падение.

Сейчас, когда параллельно с «Исаевым» по РТР запустили «Адмирала» по Первому, расклад примерно таков. У «Адмирала» - 25%. У «Исаева» - 16,5%. Но и то и другое позорно мало на фоне «Террористки...», у которой аж 29,1%.

Массмедиа мотивируют сей конфуз минусами «Исаева». Всё-превсё в нём не так, недотягивает, недоигрывает, не впечатляет. И вообще народ хочет про нашу, то есть его, народа, жизнь, хочет что-нибудь узнаваемое.

Послушать такие рассуждения - прямо получается, реализма народ возжаждал и получает в лице «Террористки Ивановой» или «Глухаря».

Нет, то, что «Исаев» рейтингом не выходит, мне стало ясно уже на третий день показа, когда вместо двух серий подряд дали в эфир всего одну, а потом быстренько поставили «Тайны следствия».

Там ведь тоже как бы про нашу, как бы про жизнь.

Но никто не убедит меня, что милицейская светлуха с водевильно-фарсовыми вкраплениями «Тайн следствия» или же милицейская грязнуха «Глухаря» опять же в брутально-фарсовую крапинку - лучшее зрелище, чем «Исаев».

Никто не убедит меня в том, что очередная криминальная мелодрама, жанр которой у нас столь в ходу сегодня, несёт в себе больше «правды жизни» и больше цепляет внимание аудитории.

Дело не в достоинствах этих весьма шаблонных телепродуктов. Дело в том, что за последние лет пять-семь нашему драгоценному телевидению удалось выпестовать аудиторию, которая привыкла потреблять именно шаблонные сериалы без особых достоинств.

Привычка тут дороже удовольствия. Привыкание рождает психологическую зависимость от определённого художественного уровня. Зритель начинает ощущать потребность в определённой дозе грязноты и кровоточивости в кадре, дозе любовных соплей, выдаваемых за страсть, дозе мужского хамства, выдаваемого за честность и мужественность.

Не менее дозированы юмор и ругань социальной несправедливости, оптимизм и пессимизм.

Нашей аудитории перестаёт быть нужным нечто большее, чем «Террористка Иванова», «Глухарь», «Тайны следствия» или «Час Волкова». Наша аудитория перестаёт воспринимать менее шаблонные продукты, претендующие на то, что они штучный товар и их надо осваивать с нуля, заново определяя своё отношение к его форме и его содержанию.

Если раньше противопоставлялось высокое искусство и массовое искусство, то теперь пространство массового разрослось и претендует на универсальность. Оно настолько сегментировано внутри, что борьба идёт между массовыми явлениями разного порядка, из разных курятников, так сказать.

Что-то в этой вселенной массовых зрелищ начинает выглядеть высоким искусством и даже изысканным искусством для посвящённых. Что-то обретает статус классики.

Если дело так пойдёт, то скоро «Апостол» с «Ликвидацией» и старые «Улицы разбитых фонарей» с первыми частями «Бандитского Петербурга» будут казаться дремуче элитарными - просто какое-то искусство для искусства.

Всё ж не только познаётся, но и воспринимается в сравнении.

Наша ситуация с рейтингами сериалов напоминает мне ситуацию в английском театре ХIX века, когда большинство театров не имели лицензии на постановку высокой литературной драмы вроде Шекспира.

Они должны были развлекать народ более интенсивными и лёгкими средствами, нежели длинные монологи и диалоги. С музыкой, танцами, цирковыми номерами и всем чем угодно, что отвлекает от размышлительного процесса и заражает беспричинной радостью жизни.

Чтоб народ поменьше возмущался и с большим смирялся, не теряя эмоционального тонуса. А через некоторое время такой развлекухи вдруг парочка так называемых привилегированных театров стала нести убытки.

Зритель перестал к ним ходить. Зритель стал отвыкать от литературной драмы и от Шекспира без танцев-шманцев и живых лошадей. Перевоспитание увенчалось успехом.

Если у нас будут продолжать ставить «Террористку Иванову» в пример «Исаеву», можно гарантировать успех и нашего воспитательного процесса начала ХХI столетия.

Я совершенно не хочу отстаивать новый сериал Сергея Урсуляка в качестве блистательного шедевра. Но из всей сериальной продукции, в избытке теснящейся по ту и эту сторону прайм-тайма, я выбираю именно «Исаева» как наиболее достойный моего зрительского внимания.

Легче всего обругать его за все малохудожественные свойства и «коммерческую лажу», как принято выражаться, легче всего вскрикнуть что-нибудь ностальгическое про советский фильм «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (как будто он был в сути своей и в эстетике не коммерческий, а какой-то другой) и признать достоинства «Террористки Ивановой» в глазах массового потребителя.

Но мне продолжает казаться, что современная криминальная «сериалиана» пользуется столь большим спросом просто потому, что исправно поставляет чрезвычайно примитивный образ современной российской действительности, похожий на неё лишь в мелких подробностях.

Ну кривоносым чайником там или помятыми рожами вечно пьяной милиции, ну там уборщицей на заднем плане или заплёванными подворотнями, которые канонизированы фабрикой отечественного сериала.

В остальном это повод законопослушной и не слишком благополучной аудитории посмотреть на людей, которые берут на себя роль борцов со злом и поборников правосудия.

Это повод безоружным людям, ощущающим свою социальную беззащитность, посмотреть на людей вооружённых или внезапно решивших вооружиться и пустить оружие в ход. Это мечта о социальной мести, о восстановлении справедливости кровью, о выходе за пределы мирного и правового общества, где творится столько зла.

А то, что эта мечта безнадёжная, невыполнимая - не могут же все браться за оружие и начинать намечать цели - и даже тупиковая, никто и нигде в этих сериалах не намекает.

Народ баюкают виртуальной криминальной утопией. Никакого реализма тут нет и в помине. Никакой правды жизни тут не завалялось. Зато навалом иллюзий ясности жизненных проблем и форм борьбы с ними.

«Исаев», видимо, нервирует этической неясностью. Режиссёр старается не расставлять последних моральных оценок, а делать нечто вроде карандашных эскизов к противоречиям революционной эпохи.

Зрителю не объясняют, как он должен относиться к красным и к белым. Зритель потерян, потому что не понимает, за кого телевизор - за революционеров или за контрреволюционеров.

Но нашему новому зрителю неинтересно разбираться в этом или следить за тем, как пробует разбираться режиссёр. Это для него слишком сложно. Напрягает и дезориентирует.

К тому же при всей плавающей и туманной концептуальности Сергея Урсуляка к финалу «Бриллиантов...» стала ясна одна из ключевых идей о том, что воровать драгоценности нехорошо и некрасиво у любого государства, при любых обстоятельствах, в любом возрасте, чине и звании.

А эту истину в нашей стране широким массам очень неприятно видеть, слышать или ощущать телепатически. У нас в России есть очень стойкое убеждение, что нехорошо бывает воровать в некоторых случаях, а в некоторых, когда очень нужно, необходимо и простительно.

В «Адмирале» нет никаких неуютных намёков. Там царит полная ясность. Белые - очень белы и благородны. Николай II - отец если не солдатам, то уж точно офицерам, простой такой и скромный, богобоязненный и почти святой.

Красные - очень злы, темны и античеловечны. Колчак - герой без страха и упрёка. Так что даже слова «белый террор» с языка нейдут. И вообще вся дореволюционная Россия - сплошной светский бал и героический фронт.

Откуда взялась вся красная нечисть, откуда на нас свалилась революция, совершенно непонятно. Притом что фильм сделан в 2008 году, кажется, что ему уже лет десять.

Такая канонизация Белого движения и монархии была характерна для того периода, когда многие заходились от восторга от картины «Романовы. Венценосная семья» Глеба Панфилова.

У меня была надежда, что наше общество уже отжило этот «белый миф» и продвинулось в сторону более сложного восприятия родной истории. Похоже, я ошибалась.

Судя по рейтингам, у нас в самом разгаре борьба плохого с худшим. Чем проще сама мифологема, тем проще она усваивается. Любое минимальное усложнение приводит к расстройству восприятия.

Чем более простое телеискусство будут предлагать ежевечерне, тем больше зритель будет уставать от сложного, хотя его давно уже не видно в нашем телеящике.