ЕС ликвидирует цифровую отсталость

Европейская комиссия обнародовала пятилетний план развития ИТ и телекоммуникаций. Речь идет о создании системы реагирования на кибератаки, развитии легальных музыкальных сервисов, формировании единого рынка цифровых товаров и услуг и многом другом. Предполагается принять более 30 законов, чтобы простимулировать развитие цифровой экономики. Наиболее интересная, на мой взгляд, часть плана относится к доступу в интернет.

По словам комиссара ЕС по телекоммуникациям Нели Крус, приблизительно треть европейцев никогда не пользовались интернетом, и лишь 1% жителей Европы имеет в домах современные волоконно-оптические линии связи. Чтобы исправить ситуацию, планируется к 2013 г. обеспечить универсальное широкополосное покрытие, при котором европейцы будут иметь доступ из дома, с работы и из интернет-кафе, а к 2020 г., как обещается, не менее половины европейских домохозяйств будут подключены к интернету на скорости до 100 мбит/с.

Парадоксально, но в России со скоростным интернетом дела обстоят существенно лучше. По данным J'son & Partners, к широкополосному интернету у нас подключено свыше 25% всех домохозяйств, причем почти половину (47%) составляют Ethernet-подключения. Иначе говоря, доступом по оптоволокну уже сегодня пользуются 13% жителей России. Что же касается стомегабитной скорости доступа, то ее у нас давным-давно предлагают практически все основные FTTH-операторы, включая «Вымпелком», «Центральный телеграф», «Нэт Бай Нэт Холдинг» и другие. Особенно выигрышно по сравнению с европами выглядят наши столицы, где трудно найти дом, в котором не присутствовала бы оптика сразу от нескольких из них. И если возможностью доступа на скорости 100 Мбит/с пользуются не все юзеры в этих домах, то потому лишь, что такая пропускная способность нужна не всем, а менее скоростные тарифы экономичнее.

Каким образом получилось, что благополучная Европа так отстала от нашей страны в столь высокотехнологичной сфере? Основных причин две. Первая заключается в том, что услуги связи во многих странах Евросоюза долгое время предоставлялись монопольно. Так, крупнейшая в Европе и третья по величине в мире телекоммуникационная компания Deutsche Telekom лишилась монополии на доступ в интернет в 1996 г., а на прокладку оптоволоконного кабеля – только в 2006 г. В России же ситуация развивалась прямо противоположным образом: первыми интернет-провайдерами были небольшие частные компании, а государство на первых порах совершенно не вмешивалось; долгое время эта деятельность даже не подлежала лицензированию. В результате, у нас с самого начала возникла конкурентная рыночная среда, причем первую скрипку играли инициативные и дерзкие предприниматели, создававшие стартапы на собственные средства.

Второй же причиной стала, как ни странно, наша технологическая отсталость. Дело в том, что к моменту, когда доступ в интернет стал более или менее массовой потребностью, на Западе уже была создана весьма развитая инфраструктура, такая, как цифровые телефонные сети и сети кабельного телевидения. И доступ на скоростях, хотя бы немного превышающих модемные, предлагался именно по этим сетям при помощи современных на тот момент технологий ISDN/xDSL и DOCSIS соответственно.

Инфраструктура же, доставшаяся России со времен СССР, была, мягко говоря, отсталой. Мало того, что она совершенно не была приспособлена к организации цифровых каналов, так еще и отошла по наследству к телефонным монополистам (в Москве – к МГТС, в провинции – к местным «Электросвязям»). Закона о равном доступе игроков рынка к телекоммуникационной инфраструктуре у нас не было, так что и это скромное советское наследство оказалось недоступным для многочисленных провайдеров.

Поэтому когда в 2000 г. стал намечаться грядущий бум широкополосных выделенных подключений, сотням операторов не оставалось ничего иного, кроме как строить собственную инфраструктуру, прокладывая свой кабель к каждому дому, входящему в зону покрытия сети. И кабель этот был оптоволоконным: технология Ethernet, изначально разработанная для передачи данных между компьютерами, оказалась дешевле в сравнении с другими. Те передавали данные по сетям, изначально для этой цели не предназначенным. И – быстрее: скорости до 100 Мбит/с были доступны уже с самого начала. Так что проблемы, так волнующие старушку Европу, для нас не очень актуальны, и о преодолении цифрового разрыва голова болит не у нас, а у Еврокомиссии.

Источник: Slon.ru